Николай Степанович Гумилёв (3 (15) апреля 1886, Кронштадт — август 1921, под Петроградом, точное место неизвестно) — русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, путешественник, офицер.

Николай Гумилев оказался одним из немногих поэтов эпохи Первой мировой войны, который решился внести не только поэтический вклад в будущую победу, но непосредственный — он в первые недели пошел добровольцем на фронт. Его боевой путь начался в Восточной Пруссии, затем пролегал через Русскую Польшу, а окончился в экспедиционном корпусе во Франции. Стихи Гумилева не только отличны патриотизмом и яркостью образов, но и отражают реалии военной жизни. Так, например, в «Наступлении» упоминается и немецкое превосходство в артиллерии, и тяжесть военных будней, и перебои с питанием. Обращение к теме женщин на войне и их подвига в качестве сестер милосердия — также одна из линий военной лирики поэта, что в свою очередь перекликается с русской публицистикой того периода. В стихах можно найти и типичные для пропаганды той эпохи религиозные мотивы, стремление приписать начавшейся войне эпитет «священной». Не удивительно и осмысление ее как благотворного конфликта для души нации и для каждого русского: именно так и пыталась выставить войну — увы, недальновидная — русская патриотическая интеллигенция (спутав человеческий подвиг Героев и братоубийственное действо, показав полное моральное банкротство, посчитав, что путь к всемирному счастью может лежать через кровь и страдания миллионов простых людей). hero1914.com/nikolaj-gumilev-i-voistinu-svetlo-i-svyato-delo-velichavoe-vojny/
Я не первый и не последний кто пытается обобщить материалы о Николае Гумилеве. И это не цель. Хочется показать своё видение стихов поэта, и представляю вам свои картинки из Виртуального Проекта к 100-летию Первой Мировой войны «ПАМЯТИ СОЛДАТ И ОФИЦЕРОВ ...» fotki.yandex.ru/users/borisovmitia/album/139471/


Война
М. М. Чичагову

Как собака на цепи тяжелой,
Тявкает за лесом пулемет,
И жужжат шрапнели, словно пчелы,
Собирая ярко-красный мед.

А «ура» вдали — как будто пенье
Трудный день окончивших жнецов.
Скажешь: это — мирное селенье
В самый благостный из вечеров.

И воистину светло и свято
Дело величавое войны.
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны.

Тружеников, медленно идущих,
На полях, омоченных в крови,
Подвиг сеющих и славу жнущих,
Ныне, Господи, благослови.

Как у тех, что гнутся над сохою,
Как у тех, что молят и скорбят,
Их сердца горят перед Тобою,
Восковыми свечками горят.

Но тому, о Господи, и силы
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот, прими мой братский поцелуй!»



Наступление
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня.
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.

Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого, что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.

И залитые кровью недели
Ослепительны и легки.
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.

Я кричу, и мой голос дикий.
Это медь ударяет в медь.
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.

Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.

И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.
<1914>



Георгий Победоносец

Идущие с песней в бой,
Без страха — в свинцовый дождь.
Вас Георгий ведёт святой —
Крылатый и мудрый вождь.
Пылающий меч разит
Средь ужаса и огня.
И звонок топот копыт
Его снегового коня…
Он тоже песню поёт —
В ней слава и торжество.
И те, кто в битве падёт,
Услышат песню его.
Услышат в последний час
Громовый голос побед.
Зрачками тускнеющих глаз
Блеснёт немеркнущий свет!



В госпитале постоянно посещали больных как сама Императрица Александра Феодоровна, так и Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия. Гумилёв познакомился с ними. В начале 1990-х годов в ЦГАОРе был обнаружен написанный Гумилёвым в госпитале стихотворный экспромт-поздравление по случаю 15-летия Анастасии — «Ея Императорскому Высочеству Великой Княжне Анастасии Николаевне ко дню рождения»:

Сегодня день Анастасии,
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась.

Какая радость нам поздравить
Вас, лучший образ наших снов,
И подпись скромную поставить
Внизу приветственных стихов.

Забыв о том, что накануне
Мы были в яростных боях,
Мы праздник пятого июня
В своих отпразднуем сердцах.

И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь царскосельского дворца.

Прапорщик Н. Гумилёв.
Царскосельский лазарет.
Большой Дворец.

Ниже под стихами поставили свои подписи еще 15 раненых.



Командиру 5-го Александровского полка (Никитину)

В вечерний час на небосклоне
Порой промчится метеор.
Мелькнув на миг на темном фоне,
Он зачаровывает взор.

Таким же точно метеором,
Прекрасным огненным лучом,
Пред нашим изумленным взором
И Вы явились пред полком.

И, озаряя всех приветно,
Бросая всюду ровный свет,
Вы оставляете заметный
И — верьте — незабвенный след.



И год второй к концу склоняется…

И год второй к концу склоняется,
Но так же реют знамена,
И так же буйно издевается
Над нашей мудростью война.
Вслед за ее крылатым гением,
Всегда играющим вничью,
С победной музыкой и пением
Войдут войска в столицу. Чью?
И сосчитают ли потопленных
Во время трудных переправ,
Забытых на полях потоптанных,
И громких в летописи слав?
Иль зори будущие, ясные
Увидят мир таким, как встарь,
Огромные гвоздики красные
И на гвоздиках спит дикарь;
Чудовищ слышны ревы лирные,
Вдруг хлещут бешено дожди,
И всё затягивают жирные
Светло-зеленые хвощи.
Не всё ль равно? Пусть время катится,
Мы поняли тебя, земля!
Ты только хмурая привратница
У входа в Божие Поля.

В Великую войну поэтическим экстазом были заражены не только некоторые офицеры, но и гусары, то мало кто придавал значение тому, что Гумилёв поэт; да кроме того, больше увлекались стихами военного содержания. Командир полка, полковник А. Н. Коленкин, человек глубоко образованный и просвещенный, всегда говорил нам, что поэзия Гумилёва незаурядная, и каждый раз на товарищеских обедах и пирушках просил Гумилёва декламировать свои стихи, всегда был от них в восторге, и Гумилёв всегда исполнял эти просьбы с удовольствием, но признаюсь, многие подсмеивались над его манерой чтения стихов. Я помню, он читал чаще стихи об Абиссинии, и это особенно нравилось Коленкину. Среди же молодых корнетов были разговоры о том, что в Абиссинии он женился на чернокожей туземке и был с нею счастлив, но насколько это верно — не знаю.

Всегда молчаливый, он загорался, когда начинался разговор о литературе и с большим вниманием относился ко всем любившим писать стихи. Много у него было экспромтов, стихотворений и песен, посвященных полку и войне. С гордостью носил Гумилёв полковой нагрудный знак и чтил традиции полка. www.gumilev.ru/biography/91/