Продолжение стенограммы пресс-конференции Евгения Ройзмана в «Парк-отеле». Начало тут.

— Вопрос вообще не по теме пресс-конференции, но раз нет других вопросов, то я спрошу. Михаил Прохоров объяснял свой уход из партии «Правое дело» тем, что возникли разногласия по Вашей персоналии: «Мне сказали — убери из партии Ройзмана, я отказался». Чем Вы так насолили Кремлю?

— Мне есть на самом деле, о чём подумать. Потому что меня в одну Государственную думу не пустил один президент, в другую — другой президент. А когда этот вопрос решали не президенты, а избиратели, то я проходил в Государственную думу и выигрывал у всех. Я считаю, что мою судьбу, судьбу любого депутата должны определять только избиратели. А не вертикаль.

Мало того. Мне на самом деле партии не очень нравятся. Я считаю, что надо возвращать одномандатные округа. Потому что если депутат идёт лично от себя, то тогда все избиратели могут посмотреть ему в глаза. А партии в глаза особо не насмотришься.

Но система такая, какая она есть, и партия как бы даёт лицензию на политическую деятельность. С «Гражданской платформой» мне всё понятно: это именно лицензия на политическую деятельность для всех добрых людей. Под этот флаг может зайти, кто угодно. Слава богу, что партия начинает с чистого листа, себя ничем не замарала, и такую партию сейчас найти сложно.

— Так в чём была главная проблема? Ваша борьба с наркоторговлей? Или с этнической преступностью?

— Я думаю, что много моментов, и противостояние с силовиками… Но больше всего, я думаю, что к фонду очень доброе отношение в народной среде, очень большой авторитет у фонда. Четырнадцать лет что только с нами ни делают — мы стоим, делаем своё дело. Мы спасли тысячи людей, и ничего к нам не прилипает, и мы идём вперёд, мы работаем. Я думаю, что вот это напрягает. Возможность самоорганизовываться, возможность иметь своё мнение.

Я же для них неуправляемый, непрогнозируемый, потому что я опираюсь не на них, а на своих избирателей. Я постоянно веду личный приём, через мою приёмную за один год прошло 11 тысяч человек. Вот, наверное, поэтому.

Но я Михаила предупредил. Когда всё начиналось, я ему сказал. Он говорит: «Я делаю тебе предложение идти по федеральному списку в Государственную думу». Я говорю: «Мне всё понятно, я тебе доверяю. Но через какое-то время тебя позовут или в Белый дом, или в Кремль, и скажут: убирай Ройзмана из списка. Наши действия?». Он говорит: «В таком случае уйдём вместе». Я говорю: «Состоялось». Так и произошло. Но я считаю, что всё на пользу.

— Вы планируете личную политическую карьеру? Куда-нибудь избираться, в мэры, например...

— Слушайте, я на самом деле — профессиональный историк. Я исследователь, основатель первого в России частного музея иконы, я написал много книг, веду научную деятельность. У меня борьба с наркотиками — это так… Ну, трудно было городу — я влез в ситуацию.

В мэры я не хочу. Я мог раньше выиграть выборы, но я не хочу, у меня совершенно другие планы. Я понимал в тот момент, когда открылась ниша, что можно пройти в Госдуму. На тот момент у меня было два законопроекта, которые мне надо было провести. Я их внёс, их приняли без меня, ну — приняли и приняли…

Я не хочу идти в мэры, особой политической карьеры я для себя не вижу, мне больше нравится быть свободным человеком, и то, что мне пришлось пойти в политику — для меня это была мера совершенно вынужденная. Из соображений целесообразности, амбиций личных нет.

Знаете, мне очень интересно было. Бунимович, один из бессменных депутатов от «Яблока», замечательный русский поэт. И ещё один замечательный русский поэт Дима Быков. Разговаривал и с тем, и с другим. И они оба считают самым главным своим делом преподавание в школе. И понимаете, я тоже начинаю к этому склоняться. Мне нравится разговаривать с детьми. Я вижу, когда я могу повлиять на них, закинуть что-то такое, что они будут обсуждать и поймут, что я им говорю… Мы взрослеем, понимаете? Я считаю, что это может оказаться более важным, чем всё остальное.