Начало. Часть 1

Продолжение
Как в итоге это решилось. Или решается.
Во-первых, оказалось, что она не понимает, не чувствует тонких эмоций. Ей понятны яркие эмоции — гнев, ненависть, ор, ржак. Если ты спокойно беседуешь не про нее, это значит ты к ней равнодушна. «Обиделась» выглядит, как агрессивно наорала и наказала. «Пошутила» — это значит обосрала жертву, потом расхохоталась и вдарила по плечу.

Причем, сама по себе она вполне деликатна. Она от других понимает такие реакции!

Часть выражений она понимала буквально. Вот случай — мешок конфет я прячу в свою комнату, чтоб не сожрали в раз.
Лена интересуется: куда конфеты унесла?
Я: вашу порцию конфет я выдала, остальные съем ночью.
Лена кивает понимающе. Она уверена, что я ем конфеты ночью. Спустя какое-то время до нее доходит, что это шутка, и она радостно делится этим открытием!

Т.е если она слышит, что старшие говорят: «Надоела эта мелкая! Исчезла бы куда-нить». То для Лены это буквальная возможность разрешить ситуацию — деть куда-нить мелкую сестру! Тем более, что привязанность к ней еще полностью не сформирована.

Скажу честно, это уже почти прошло. Юмор начинает быть все более абстрактным, квадратность образов исчезает достаточно быстро.

А болезни пришлось запретить. Позиция твердая и неизменная: мне плевать, что ты болеешь. Да, плевать. Вообще плевать. И плевать, что скажут люди, что я травлю приемного ребенка. Да.
Но чтобы не совсем лишать сладкого удовольствия, пришлось создать ритуал ежевечерней раздачи витаминов, сиропа алтея, или шиповника. Вобщем что-нить безобидное. Если за ее здоровьем следят — значит ее любят. Это аксиома.

Пришлось выработать прямую, и для меня чудовищно страшную, манеру сообщать информацию:
«Нам всем не интересно слушать про то, какая ты несчастная. Мы хотим обсудить фильм. Если тебе фильм не интересен — помолчи. Тааак, у тебя астма началась? Выйти с астмой в комнату, мы обсуждаем фильм.» «Ты мешаешь мне работать, когда заходишь каждые пять минут. Если ты продолжишь мне мешать, я разозлюсь, и мы поссоримся. Ты будешь рыдать в падучей, а я буду еще больше злиться. К чему хорошему это приведет?» «Нет, мы не купим тебе новое платье, потому что не твоя очередь получать покупку. И да, тебе придется ходить как лохушка в старом. Да, именно как лохушка, по твоим словам. И да — мне не стыдно ни капли.»

Про деньги пришлось сказать примерно так. Деликатным лучше не читать. Я взяла калькулятор, подсчитала при ней:
— Хм, в этом месяце ты прокатала и подарила 2,5 тысячи. Это джинсы твоего брата. Или оплата детского сада твоей сестры. Но страшно то, что у тебя замашки, как у дешёвки. Без штанов, зато на такси. (и я сделала лицо омерзения)

Она побледнела, и… все отрезало как ножом. Сейчас я даю ей любые суммы, сдачу она приносит до копейки. К тому разговору мы больше не возвращались.
Когда я вела деликатные разговоры про «мы семья.., деньги семьи.., ответственность.., траты.., блаблабла» — она не слышала…

Это все работает только вместе с тактильным контактом. Мы в семье ласковые друг к другу, любим обниматься, перебирать волосы, будить потягулечками.
И вот одной рукой обнимаешь ее, а другой машешь перед ее носом: «я начинаю злится, мне неприятно злится на тебя».
бред… бред… бред…

И знаете, что самое удивительное?? Она стала понимать!!!
Такое чувство, что она смотрит на тебя, запоминает эмоцию под твои слова: я злюсь. Ага, «злюсь» выглядит так. «Я устала» — ога, усталость выглядит так…

Ситуацию с младшей решили так. Когда в очередной раз Лена зашипела на мелкую, мы печально сказали ей: «ты с ней разговариваешь как твоя мать с тобой...»
Лену стало трясти. Она ушла думать, вернулась и начала каяться. Потом мы говорили про маленьких детей, про то, что Лена тоже была маленькая, и также могла злить. И что нельзя распространять зло дальше…

часть 21